След мимолетный, но на века

Имя в истории культуры

Тирасполю посчастливилось принимать у себя великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Хотя сведения об этом самые противоречивые, но однозначно можно сказать одно: здесь в 20-х годах XVIII века ступала нога Александра Сергеевича. Это случилось во время южной ссылки Пушкина, в которой он пребывал в Кишинёве с 21 сентября 1820 года до середины 1823 года, и позже, когда поэт был переведён в Одессу и находился там ещё год.

Пушкин томился в южной ссылке, и ему хотелось вырваться из того скучного, обыденного уклада жизни, в которую поэта против его воли загнали. Александр Сергеевич стал даже тайно составлять план бегства к генералу русской армии, греку А. Ипсиланти, возглавившему греческие добровольческие отряды. Поэт мечтал драться с турками. Чтобы хоть как-то отвлечь его от этих планов, друзья в феврале 1821 года организовали Пушкину поездку в Одессу сроком на один месяц. Александр Сергеевич по дороге проезжал через Тирасполь.

Второй раз поэт побывал в Тирасполе в середине 1823 года, когда уезжал из Кишинёва в Одессу к новому месту ссылки. Как Пушкин вёл себя в Тирасполе и что делал в ту поездку, ничего достоверно неизвестно, хотя в ту пору его друг, майор Раевский, уже сидел в местной крепости.

Правда, среди тираспольских старожилов ходила одна быль… Будто Пушкин просил у городских властей разрешение о допуске его в крепость на свидание к В. Ф. Раевскому. Но получил отказ. И обратился к командиру 6-го корпуса генералу Сабанееву. Генерал тоже отказал. Тогда Пушкин подошёл к крепостным воротам, вызвал тюремного начальника и дал ему пять рублей ассигнациями, чтобы тот разрешил свидание. Получив согласие, Пушкин поднялся на крепостную насыпь и наблюдал за своим другом.

Скорее всего это легенда. Так как в крепости никакой официальной тюрьмы не было, а следовательно, и тюремного двора. Городское начальство к военному гарнизону и тогда ещё не осуждённому официально Раевскому отношения не имело. А генерал Сабанеев тоже вёл себя совсем иначе, но об этом по порядку.

Известно, что за год пребывания в Одессе Александр Сергеевич ещё дважды проезжал через Тирасполь в Бессарабию. Если о первой поездке не сохранилось никаких документов, то о второй, во второй половине января 1824 года, есть упоминания в разных источниках, в том числе и в дневниках друга Пушкина – Ивана Липранди.

В середине января Иван Липранди приехал к Пушкину в Одессу. И они вдвоём отправились в Тирасполь, где остановились в доме офицера Павла Липранди, брата Ивана. Иван Липранди отправился с деловым визитом к командиру 6-го корпуса генерал-лейтенанту Ивану Васильевичу Сабанееву. В ходе беседы Сабанеев спросил Липранди: «А где же твой брат?»

– Он остался дома с Пушкиным.

Генерал оживился. Ординарец был немедленно отправлен на квартиру к Ивану Липранди, который жил по Почтовой улице (ныне – улица 25 Октября).

Пушкин знал, что Сабанеев способствовал аресту Раевского, и потому вначале очень неохотно пошёл на эту встречу. Но отказать в конечном итоге не смог, видимо, не желал подвести Павла Липранди, состоявшего адъютантом у Сабанеева. В ходе встречи Александр Сергеевич разговорился и очень понравился своим остроумием жене генерала Пульхерии Яковлевне. Обед удался, хозяева остались в хорошем настроении, как и ушедшие гости.

На другой день Иван Липранди повёз Александра Сергеевича в Бендеры, где, как гласит предание, жил 135-летний казак Искра, помнивший Петра I, Карла XII. Пушкин просил старого казака рассказать, что ему было известно о гетмане Мазепе и его могиле. Но старик только пожимал плечами и говорил, что не только не знает могилы, но и имени такого не слышал. Пушкин вернулся в Тирасполь явно огорчённым, так как в его голове уже, видимо, бродили замыслы поэмы «Полтава» (1828 – 1829 гг.), где поэт напишет:

Прошло сто лет – и что ж осталось

От сильных, гордых сих мужей,

Столь полных волею страстей?

Их поколенье миновалось —

И с ним исчез кровавый след.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

В стране – где мельниц ряд крылатый

Оградой мирной обступил

Бендер пустынные раскаты,

Где бродят буйволы рогаты

Вокруг воинственных могил, –

Останки разорённой сени,

Три углублённые в земле

И мхом поросшие ступени

Гласят о шведском короле.

С них отражал герой безумный,

Один в толпе домашних слуг,

Турецкой рати приступ шумный,

И бросил шпагу под бунчук;

И тщетно там пришлец унылый

Искал бы гетманской могилы:

Забыт Мазепа с давних пор;

Лишь в торжествующей святыне

Раз в год анафемой доныне,

Грозя, гремит о нём собор…

Так Пушкин увековечил своё посещение Бендер. О Тирасполе поэт ничего не написал. Может быть, неприятные ассоциации у него возникли именно потому, что его друг томился в местной крепости.

Подполковник И. П. Липранди записал в своём дневнике: «В Тирасполе узнал, что Пушкин, возвратясь из Бендер, после тщетной попытки отыскать могилу Мазепы и ханские дворцы с фонтанами в Каушанах хотел продолжать путь ночью, и только внезапный холодный дождь заставил его отдохнуть с тем, чтобы назавтра выехать со светом; но трёхсуточная усталость и умственное напряжение погрузили его в крепкий сон».

Братья Липранди за ужином упомянули поэту, что можно устроить встречу с Раевским. Адъютант Сабанеева Павел Липранди решил сделать поэту приятное. Иван Липранди вспоминал об этом: «Когда Пушкин проснулся, брат мой был уже у Сабанеева и, возвратясь, нашёл Пушкина готовым к отъезду. Но предложение видеться с В. Ф. Раевским, на что Сабанеев, знавший их близкое знакомство, сам выразил согласие, Пушкин решительно отвергнул, объявивши, что в этот день к известному часу ему неотменно надо быть в Одессе. По приезде моём в сию последнюю, через полчаса я был уже с Пушкиным… На вопрос мой почему он не повидался с Раевским, когда ему было предложено самим корпусным командиром, Пушкин, как мне показалось, будто бы несколько был озадачен моим вопросом и стал оправдываться тем, что он спешил… что немец Вахтен не упустил бы сообщить (…) в Тульчин, а там много усерднейших, которые поспешат сделать то же в Петербург».

Тирасполь всегда хранил память о великом поэте. В честь 100-летия со дня рождения А. С. Пушкина городская дума решила выделить 750 рублей на открытие и содержание женской народной школы в память Пушкина. Ещё 300 рублей выделила на устройство празднества в честь столетнего юбилея поэта.

До 1917 года одна из центральных улиц в Тирасполе, где в начале XX века размещалась земская управа, также носила имя великого поэта. Сейчас имя Пушкина носит школа №2, возле которой стоит мраморный бюст поэта. В 1990 году в Тирасполе возле городской библиотеки был открыт прекрасный памятник поэту, выполненный замечательным русским скульптором Вячеславом Клыковым.

Великий и бессмертный Пушкин продолжает жить на берегах Днестра, в городе, основанном не менее великим полководцем Суворовым.