Батьки на нас не было…

ГРОМКОЕ «сахарное дело» в Белоруссии взял под личный контроль президент страны Лукашенко. Комментируя ситуацию, он заверил сограждан, что никому из замешанных в этой истории, «сладко точно не будет»… Александру Григорьевичу можно верить. Он-то наведёт порядок в одной из самых стратегически важных отраслей экономики.

В Приднестровье тоже называли сахар стратегическим сырьём, но спасти его производство не сумели. Думается, постоянные наши читатели наверняка помнят историю бесславной кончины Рыбницкого сахарно-спиртового комбината. «ДД» регулярно рассказывал о борьбе сахароваров за выживание предприятия, о неудачных попытках найти компромисс между поставщиками и переработчиками сахарной свёклы… Так что, согласитесь, сегодня есть повод ещё раз вспомнить самые важные моменты пережитого комбинатом расцвета и крушения. Это – чтобы понять, может ли такая же участь грозить другим приднестровским предприятиям. Итак…

САХАРНЫЙ завод в Рыбнице был построен, как сказали бы сегодня, на иностранные инвестиции – на деньги одного немецкого предпринимателя. В 1898 году завод начал производство. Причём место его строительства было выбрано не случайно. Рыбница по тем временам была солидным транспортным узлом, где пересекались шоссейные, водные и железнодорожные пути. И надо заметить, что на территории всей Российской империи южней этой точки сахарных заводов не было.

В 1913 году предприятие стало собственностью украинского сахарозаводчика Илти Гепнера. Десяток маломощных паровых котлов работали на дровах. Динамо-машина, способная выработать всего-то 250 киловатт, запускалась лишь в сезон сахароварения. Технологическое оборудование работало на ремённых приводах. Транспорт был исключительно гужевым…

И всё же благодаря именно сахарному заводу Рыбница из захолустного местечка превратилась в рабочий городок. В начале XX века сахаровары активно участвовали в революционном движении и немало сделали для установления в нашем крае Советской власти. Потом – громили деникинцев. Одними из первых поддержали почин донбасского шахтёра Стаханова и включились во всесоюзное социалистическое соревнование…

В годы Советской власти сахаровары дважды восстанавливали свой завод: первый раз – после гражданской войны, второй – после фашистской оккупации. Превратившись в одно из самых мощных в своей отрасли предприятий СССР, Рыбницкий сахарно-спиртовой комбинат стал отправлять свою продукцию не только во многие советские республики, но и за рубеж – в Ирак, Иран, Египет…

В 80-е годы прошлого столетия, когда посевы сахарной свёклы в районе занимали огромные площади до 12 тысяч гектаров, комбинат перерабатывал за сезон около 300 тысяч тонн свёклы. Да ещё спиртоцех давал 27 тысяч тонн продукции. В это время реализация всего того, что производило предприятие, приносила государству около 17 миллионов рублей.

ПОТОМ рухнул Советский Союз. И стабильная жизнь РССК тоже… Негатив политических и экономических неурядиц дополнили взаимные попрёки свекловодов и сахароваров. Горячие споры о том, кто кого обкрадывает при взаимных расчётах, привели к тому, что площади свекловичных плантаций начали стремительно сокращаться. К тому же до невиданного в нашем краю уровня упала урожайность корней. Сезон сахароварения сократился до месяца.

С каждым годом сахарно-спиртовой комбинат всё больше и больше засасывало экономическое болото. Болото, в котором Приднестровье увязло главным образом из-за безграмотного государственного управления не только сельским хозяйством, но и перерабатывающей отраслью. И уникальное предприятие, производившее в ПМР сахар, оказалось на самом дне трясины.

Не раз сахаровары пытались достучаться до правительства, требуя, чтобы власти приняли какие-то меры к спасению комбината. Но все собрания и митинги трудового коллектива не дали никаких результатов. Конкретную работу по восстановлению производства подменили бюрократическими играми. Предприятие раздробили. Два года в Рыбнице существовали два самостоятельных завода, созданные на базе комбината: «мёртвый» сахарный и прибыльный спиртоцех.

Кому шла полученная прибыль? Только не рабочим – они превратились в нищих. Сахаровары буквально зубами вырывали крохи от денег, заработанных когда-то, но так и не выплаченных. Доведённые до отчаяния люди шли на крайние меры – летом 2005 года дело дошло до стычки со спецназом. Это противостояние заставило власти наконец-то зашевелиться – вопрос о судьбе комбината рассмотрел Верховный Совет. И после этого даже вроде как наметились какие-то сдвиги. По крайней мере, министерство юстиции наконец-то официально зарегистрировало государственное унитарное предприятие «Рыбницкий сахарно-спиртовой комбинат». Но дальше этого решение проблемы не пошло.

Зато демонтаж и продажа оборудования продолжились – тихой, так сказать, сапой. Коллектив с этим не согласился, и летом 2006 года на центральной площади состоялся митинг протеста работников комбината. Правда, собравшихся было немного. Но они обвинили власти в нежелании заниматься решением проблем, погубивших предприятие.

Впрочем, никто из представителей власти к митингующим не вышел. А вскоре десятки сахароваров получили уведомление о том, что они попадают под сокращение кадров. Это вызвало справедливую волну негодования рабочих. Но изменить что-либо не смогли – массовое сокращение администрация предприятия провела по закону…

В 2008 ГОДУ на предприятии остались работать всего 23 человека, большинство из которых, несмотря на формальное обозначение их должности, занимались охраной оставшегося на комбинате оборудования. К тому времени комбинат полностью отключили от электричества – за неуплату. Обрезали телефонный кабель – по той же причине. Заглушили и газопровод, который сравнительно недавно открывали с такой помпой. Чтобы пополнить счёт предприятия, собирали остатки валяющегося по территории металлолома: то кусок трубы какой-то, то какую-то выброшенную на задворки негодную деталь… А потом и собирать стало нечего.

Можно ли было в тех условиях спасти производство? Специалисты пожимали плечами – мол, однозначного ответа нет. Спиртоцех, например, ещё мог бы работать. А вот сахарный завод – нет. Потому что консервация предприятия произошла слишком поздно – только в 2005 году. К этому времени часть оборудования уже была утрачена или пришла в негодность. Правда, в 2007 году комбинат был включён в программу приватизации. Только вот желающих купить его целиком не было ни в Приднестровье, ни за его пределами. Оно и понятно: кому нужно производство, лишённое сырьевой базы?

И к 2010 году стало абсолютно ясно: комбинат, который больше века считался гордостью Рыбницы, превратился в символ разрухи. В тот год судебные исполнители погасили основную часть долгов бывших его работников по заработной плате, и государство как будто бы забыло о существовании РССК.

Лишь три года спустя Государственная служба судебных исполнителей выставила на продажу остатки имущества комбината. В списке было уже 15 отдельных лотов: градирня, дымовая труба, здания спиртоцеха, свёклонасосной, магазина и столовой, спортзал с пристройками, весовая с проходной, весовая с навесом, лесопилка, склад, пожарное депо… Вырученные деньги пошли на расчёты мёртвого уже по сути предприятия по долгам, сумма которых по налогам достигла почти тридцати миллионов рублей («Долгий путь к банкротству», «ДД», №14’2013)..

Говорят, лоты купили четыре рыбничанина. Так что каждому из них принадлежит часть имущества и территории. Но это уже совсем другая история… А что касается самого комбината, то он никак не мог выйти из мучительной агонии – власти многие годы никак не могли уладить юридические формальности, требуемые для официального признания кончины РССК («Заводы умирают тихо», «ДД», №2’2018).

И что примечательно: в республике менялись президенты и составы законодательной власти… Конкретно в Рыбнице главой исполнительной власти не раз становился новый человек… Однако ни разу никто не инициировал разбирательство причин, по которым Приднестровье лишилось такого стратегического продукта, как сахар собственного производства. Ну а коли не искали виновных, то и не нашли. А раз не нашли, то и не наказали. Почему? Поневоле напрашивается вывод: был в этом деле у кого-то «свой интерес».

НИКТО  не понёс наказание и за то, что на произвол судьбы многие годы были брошены жильцы ведомственных домов, построенных когда-то комбинатом. О передаче жилого фонда РССК на баланс города своевременно не позаботились ни руководители предприятия, ни местные власти, ни люди, которые многие годы получали зарплату за счёт распродажи имущества предприятия. А между тем речь шла о судьбе восьми сотен квартир… Ведь за РССК числились 7 многоэтажек – от двух до десяти этажей и ещё 42 двух- и четырёхквартирных одноэтажных дома.

«Высоткам», можно сказать, повезло – больше десяти лет назад Верховный Совет всё же принял решение о передаче их в муниципальную собственность. А вот обитатели одноэтажек маялись от бесхозности жилья долгие-долгие годы. И, потеряв надежду на государственную заботу, при первой же возможности приватизировали эти хрущобы.  Но часть сахзаводских домов всё же были переданы на баланс профильного коммунального предприятия. Так что сегодня они уже выглядят более-менее прилично.

Правда, так не скажешь про дом, в котором 17 лет назад случился пожар. Какое-то время жильцы пытались добиться восстановления этого здания. Только вот комиссия, которая обследовала строение вскоре после ЧП, пришла к выводу: восстановление дома не имеет смысла – слишком уж он старый… Так что погорельцы поневоле разъехались. И старый дом под стать самому комбинату стал трущобой.

Но в этом году дикие заросли, прикрывавшие это безобразие с улицы, неожиданно для жителей микрорайона вырубили дорожники. Можно ли считать это признаком перемен к лучшему? Никто из бывших сахароваров, живущих в округе, так не думает. И вообще эти люди в лучшее уже не верят. Слишком много горьких обид и разочарований было в их жизни…

Но Батьки, как называют в Белоруссии своего президента, на нас не было… Да и могло бы быть? Игорь Смирнов, первый президент Приднестровья, больше занимался политикой, чем экономикой. Он выстраивал новое государство со всеми атрибутами – флаг, герб, гимн, конституция… Ни он, ни его команда по сути экономикой не занимались, надеясь, что советский народно-хозяйственный комплекс прослужит ещё долго лет. Но условия-то изменились коренным образом. Практически разорвались союзные межхозяйственные связи, а межгосударственные надо было налаживать заново.  Это был смертельный удар для всех предприятий ПМР, которые работали только на привозном сырье. Многие после него погибли. Было грубейшей ошибкой разваливать многоотраслевые крепкие колхозы и совхозы…

Прошлых экономических просчётов не счесть. Поэтому мы с завистью смотрим на Белоруссию – мы так распорядиться своей независимостью не сумели.