Минное поле насилия

Зазеркалье I Валентина БЛИЗЕЕВА © ДД

– Первый раз Игорь избил меня перед самой свадьбой, – рассказывает Варя. – Но я тогда подумала, что это ошибка. Он на самом деле не такой. Потом мы жили какое-то время очень дружно, я родила первого ребёнка. И вдруг всё пошло под откос. Игорь стал реже бывать дома, у меня начали пропадать деньги и украшения. А потом я обнаружила, что он встречается с другой девушкой. И когда я попыталась выяснить отношения, он меня снова избил. А потом стал бить регулярно. Его родители считали, что я сама виновата. Мол, надо рот иногда закрывать. Своим же маме с папой я ничего не говорила. Они и так к Игорю плохо относились. Но потом поняла, что надо уходить. Сняла квартиру и однажды, после очередного скандала и избиения, ушла. Тогда муж стал использовать детей как предлог для встречи со мной. Не давал нам прохода, караулил, скандалил. Я писала заявления в милицию, с ним беседовали, но всё бесполезно. До этого случая, когда он меня уже так сильно избил, что я попала в больницу.

Надо сказать, что Варе в этой ситуации ещё повезло. В том смысле, что она не осталась с агрессором один на один. Молодую женщину поддерживали родители, которые в конце концов узнали всё. Да и милиционеры не просто взяли заявление, а убедили Варю в правильности её поступков и в том, что необходимо идти до конца. Кроме того, она получила квалифицированную психологическую помощь от общественного центра поддержки и развития социальных инициатив «Вместе». Он помогает рыбничанам, оказавшимся в трудных жизненных обстоятельствах, работает с жителями сёл и подростками. К сожалению, помощь эта ограничена из-за недостатка финансирования. Но то, что такой центр есть в Рыбнице, уже хорошо. Поскольку, по сути, с жертвами любого насилия у нас почти никто не работает.

– А ведь человек, который подвергся любому насилию, испытывает серьёзную психологическую травму, – утверждает психолог и руководитель центра «Вместе» Людмила Строянецкая. – Особенно это касается детей. Конечно, самые тяжёлые последствия возникают у жертв сексуального насилия. Но не менее сложно справиться с психологическими проблемами и другим пострадавшим. Тем, кого избили, ограбили, на кого морально давили. Ведь возьмите эту историю с семьёй Вари. Там пострадала не только она, но и её дети. У старшей девочки появились проблемы в школе, средний мальчик ведёт себя агрессивно, младшая девочка запугана. С каждым из них должен работать психолог, чтобы исключить в дальнейшем какие-то серьёзные изменения в поведении. Сама Варя тоже пострадала не только физически. Она начала разрушаться как личность, боится и тревожится. Более того, её мужа тоже можно считать жертвой, поскольку агрессия не возникает на пустом месте. И с ним тоже должен работать психолог, который знаком с нюансами агрессивного поведения и знает, как его нивелировать.

– К слову, это ещё один серьёзный аспект проблемы, которую мы сейчас поднимаем, – развивает тему дальше Людмила Григорьевна. – Дело в том, что у нас всё сочувствие общества и вся помощь оказываются жертве. А на агрессора, наоборот, выливается масса негатива. Хотя он, как ни странно, тоже нуждается в помощи. Помню случай, когда муж избил жену, и пока над ней хлопотали врачи и соседи, убежал из дома. А потом его нашли, но поздно – он повесился. То есть человек осознал ужас своего поступка, и уверенный, что теперь ему никто не поможет, нашёл вот такой для себя выход. А ведь если бы с такими людьми работали психологи, то подобного бы не было. Агрессоры довольно часто сами в прошлом были жертвами и их поведение – это просто способ защиты от внешнего мира.

А ведь система психологической помощи в Приднестровье находится в зачаточном состоянии. Единственное в чём удалось продвинуться, это создание сети школьных психологов. Но тут тоже свои проблемы: специалистов не хватает, иногда работа со школьниками ведётся формально, а уж с семьями психологи и вовсе почти не работают. В результате такая помощь оказывается малоэффективной.

Что касается взрослого населения, то здесь ситуация вообще катастрофична. Получить психологическую помощь могут только отдельные группы населения с определёнными заболеваниями: ВИЧ-инфицированные, пациенты с туберкулёзом и онкологией. Причём в основном за счёт всё тех же общественных организаций. А вот целенаправленная государственная политика в этой сфере отсутствует напрочь.

Между тем только в прошлом году в Приднестровье от преступлений пострадали около двух тысяч человек. Но это официальная статистика. А ведь не все рассказывают о том, что стали жертвами насилия. К тому же психологическое давление в нашем государстве и преступлением-то не считается. Так что в реальности пострадавших в разы больше.

– А ведь нерешённые психологические проблемы приводят к более тяжёлым последствиям, – утверждает психолог Людмила Строянецкая. – Это расстройства нервной системы, психические заболевания, алкоголизм, наркомания… При этом людей вроде лечат от всех этих болезней медикаментозно, но причину заболевания не устраняют. В результате происходят рецидивы. Поэтому необходимо организовать систему реабилитации таких людей, контролировать их душевное состояние, создавать для них специальные центры, где они могли бы не только получить психологическую помощь, но и юридическую, и даже на какое-то время при необходимости сменить место жительства. Пока же у нас существуют только два центра всесторонней поддержки: в Тирасполе и в Бендерах. Один государственный, другой общественной организации «Резонанс». При этом принимают туда только женщин, пострадавших от насилия, и несовершеннолетних мам. А такие центры нужны в каждом городе и для разных групп населения.

Понятно, что на фундаменте одних общественных организаций подобную систему не построишь. Ведь финансируются они из-за рубежа и крайне нерегулярно. Действуют в одиночку, хотя сотрудничают со многими государственными учреждениями и между собой. Поэтому необходимо разрабатывать государственную систему помощи жертвам, которая бы обязательно включала юридическое и психологическое сопровождение пострадавших, а также центры для их реабилитации и социализации. И всё это должно базироваться на крепком правовом фундаменте. Чтобы помощь эта зависела не от личных качеств отдельных чиновников, а стала их обязанностью. Кроме того, необходимо установить и применять меры ответственности к тем госслужащим, которые каким-либо образом наносят жертвам моральный вред: бездействуют, разглашают личную информацию, оказывают психологическое давление…

В общем, работы здесь и для государства, и для общественников непочатый край. А жертвам, который пострадали на минном поле насилия, пока остаётся надеяться на себя, своих близких. И, если повезёт, то и на отзывчивость милиционеров, врачей, соцработников и многих других людей, которые так или иначе соприкасаются с чужой бедой.