Дубоссарский разлом

Уроки истории | Виктория ПАШЕНЦЕВА © ДД

9 ноября – Международный день против фашизма, расизма и антисемитизма

– ДО ВОЙНЫ в Дубоссарах и сёлах района по-соседски дружно жили порядка одиннадцати тысяч человек. Из них около восьми тысяч – евреи. Но что примечательно: в Дубоссарах никогда не было никаких еврейских погромов. Даже в кровавое лихолетье начала XX века…

МОЙ СОБЕСЕДНИК – председатель дубоссарской еврейской общины Озиас Укштейн. Он родился уже после войны. Но о том, что стоит за страшным выражением «массовые казни в Дубоссарах», знает много. Поскольку не одно десятилетие изучал документы, общался со старожилами города… И добивался увековечивания памяти жертв нацистов.  Потому что убеждён: для любого нормального человека боль людей, которые лежат в огромной братской могиле, – общая наша боль.

– Когда началась Великая Отечественная война, – продолжает Озиас Борисович, – около тысячи местных евреев сразу ушли на службу в Красную армию. Около двух с половиной тысяч смогли эвакуироваться. А остальные оказались на оккупированной территории.

В августе 1941 года в Дубоссары прибыл карательный отряд «СС». На окраине местечка эсэсовцы выбрали поросший кустарником пустырь. Румынские жандармы пригнали сюда три сотни крестьян из окрестных сёл. Им приказали рыть ямы: 16 метров – в длину и по 4 метра – в ширину и глубину. Сказали, что это – для овощей, которые будут заготавливаться на зиму для нужд немецкой армии. К началу сентября таких «хранилищ» было уже шесть. На их дно постелили солому…

К тому времени всех евреев, которых полицаи сумели найти, согнали в маленькое гетто. Им сказали, что это ненадолго – перед отправкой в Германию на работы. Гетто просуществовало меньше месяца – 12 сентября первую колонну из двух с половиной тысяч человек жандармы перевели на территорию табачного завода. Там узников разделили – мужчины, женщины с детьми, женщины без детей. Сделали всем «золотую чистку». При сборе драгоценностей не церемонились. Если кольцо не снималось с руки – палец отрезали… Чтобы снять золотой зуб – выбивали челюсть …

Уничтожение начали с мужчин. Группами по 20 человек их подводили к вырытым ямам, ставили на колени у края рва, стреляли в затылок. Убитые падали вниз. Тех, кто был только ранен, каратели добивали вилами.

Женщин и детей расстреливали отдельно. Причём женщин заставляли держать грудничков так, чтобы на обоих пришлась одна пуля.

Постепенно могила наполнялась телами. Когда до края оставалось примерно полметра, её засыпали землёй. За этой «плановой операцией» наблюдали немецкие офицеры. Они сидели поодаль – пили шнапс, ели и слушали патефон. Бравурная музыка глушила крики и плач жертв.

Массовые расстрелы продолжались в Дубоссарах с 12 по 28 сентября 1941 года. Были расстреляны 8 тысяч человек. После уничтожения местного гетто в Дубоссары стали доставлять евреев из Кишинёва, Тирасполя, Рыбницы… Потом карательный отряд двинулся дальше на восток, оставив «на хозяйстве» румынских оккупантов и одиннадцать местных полицаев.

А земля на братских могилах ещё несколько дней шевелилась…

НИКАКОЙ надежды на спасение у тех, кого вели на расстрел, не было. И чудом можно назвать то, что несколько человек сумели выжить. Среди этих немногих счастливчиков – 14-летний Николай Хворостян.

«Одна русская семья спрятала нас в подвале, – вспоминал он потом. – Но кто-то выдал. Мать, отца, меня и шесть старших сестёр посадили под замок на табачной фабрике. Продержали месяц, морили голодом. Днём нас пригнали к ямам. Строили по три человека в ряд и стреляли. Родители погибли вместе. Сестер Злоту ??? и Пейсу немцы увели накануне вечером. Изгалялись над ними, а на рассвете повесили. Потом их скинули в одну из ям. Меня поставили между сёстрами Любой (с грудным ребенком на руках) и Женей. И выстрелили… Я очнулся глубокой ночью. Ныла спина. Видно, пуля, чиркнув, только задела, но не вошла в тело. Поэтому и остался живым. Под трупами, в вязкой грязи нечем было дышать. Осторожно стал выбираться. Вокруг ямы было скользко от крови, валялись пальцы и куски мяса – это от разрывных пуль. Кинул последний взгляд на родных. Казалось – сейчас сойду сума. Кроме меня спаслись в ту ночь ещё шестеро оставшихся в живых. Мы разбежались в разные стороны и больше никогда друг друга не видели».

Окровавленный подросток добрёл до дома соседей. Они его помыли и переодели. Через родственников и знакомых переправили за линию фронта. Так Николай оказался на Урале. В 1944 году, прибавив себе год, добился призыва в армию. Попал на дунайскую флотилию и бил фашистов до Победы. В 1959 году вернулся в Дубоссары, где прожил долгие годы. В 1990 году его похоронили на местном еврейском кладбище.

МАССОВЫЕ расстрелы в Дубоссарах продолжались вплоть до весны 1944 года. К освобождению на пустыре около табачного завода было уже 11 рвов. В этих братских могилах покоятся 18 тысяч человек. А может и больше. В 1945 году провели эксгумацию тел из одного рва. Насчитали полторы тысячи тел. Поняли, что перезахоронить такое огромное число погибших невозможно. Потому останки положили обратно в братскую могилу и опять засыпали землей.

Расследование преступления оккупантов началось в 1944-м, как только Красная Армия освободила город. Контрразведчики выяснили, что фашисты не утруждали себя составлением списков казнённых. Но было множество свидетелей – не только взрослые, но и местные мальчишки.

Сегодня остался единственный очевидец этой трагедии – Дмитрий Захарович Кожухарёв. Ветеран войны, заслуженный учитель, он живёт буквально рядом с мемориалом. В этом году ему исполнилось 93 года. Но он помнит ужас, который испытал, когда 15-летним подростком, спрятавшись в кустах, стал свидетелем расстрела.

ПОСЛЕ войны те, кто помогал фашистам проводить в Дубоссарах массовые казни, были осуждены. Из одиннадцати представших перед судом полицаев четверо были проговорены к высшей мере наказания. Остальные получили от десяти до пятнадцати лет тюремного заключения. Но о подробностях этой трагедии в советское время говорить было не принято. Все свидетельские показания были засекречены и хранились в кишинёвском архиве КГБ. Доступ к ним был открыт лишь в 1989 году.

В 1949 году место, где в войну погибли тысячи людей, огородили: 400 метров – в длину и 21 метр – в ширину. И поставили тут памятник советскому солдату-освободителю, который и сегодня стоит у входа на мемориал – отремонтированный, ухоженный…

А у надгробных плит стоит другая скульптура. Вглядываясь в неё издалека, видишь силуэт молящегося еврея, покрытого ритуальным покрывалом – талесом. Но, подойдя ближе, понимаешь: под талесом – пустота. Потому что нет уже человека… Нет тысяч и тысяч  людей…

«За что?» – написано на плите, установленной у подножия этого памятника. Этот вопрос, безмолвно заданный на иврите, русском и английском языках, обращен к нам всем, живущим сегодня. Он не риторический. Он напоминает, чем грозит простым людям политика, разжигающая ненависть.