Я ИГРАЮ СВОЮ ЖИЗНЬ

Я ИГРАЮ СВОЮ ЖИЗНЬ

Кумиры

21 июля исполняется 40 лет популярному актёру Илье Носкову. Все мы помним обаятельного молодого Эраста Фандорина, образ которого он блестяще воплотил в жизнь в фильме «Азазель». Но что обидно – и сейчас, услышав это имя, многие радостно восклицают: «Ну конечно, это же Азазель!»

А между тем у актёра за плечами уже довольно весомый багаж ролей как в кино, так и в театре. Мы решили исправить эту несправедливость, попросив Илью рассказать, что интересного происходит в его творческой жизни.

Интервью с актёром ведёт журналист сайта «Знаменитости» Николай Пешков.

– Илья, 10 лет назад вы ушли из Александринского театра. Почему?

– В театре очень сильно изменилась политика в отношении актёров, изменилась атмосфера, стало невозможно совмещать работу с кино. Если ты с чем-то не согласен, нужно либо терпеть, либо уходить. Я выбрал второе.

– Вы с братом основали театральное товарищество «Носковы и компания». Кто из вас был инициатором, чья это идея?

– Идея пришла нашему общему другу Кириллу Честнову. Мы репетировали первый спектакль «Путешествие», и Кирилл предложил создать компанию, которая в будущем будет заниматься постановкой спектаклей.

– Ваш первый проект «Путешествие» пользуется неизменным успехом у зрителей…

– Мы сами очень любим этот спектакль. Есть люди, которые видели его несколько раз, и по их оценке всегда это было неожиданно и непохоже на предыдущий спектакль. Мы сознательно по ходу действия  меняем правила игры, запутываем зрителя. В «Путешествии» поднимаются извечные темы: братских отношений, любви, терпения к чужому успеху, семейной жизни.

– Второй проект товарищества спектакль «Игры любви». Андрей является не только исполнителем одной из главных ролей, но и режиссёром-постановщиком! Как работается с братом?

– Андрей – искромётный выдумщик. Он знал, что он хочет, и всеми средствами этого добивался. Брат был очень настойчив и терпелив. Мы спорили, ругались, но в результате приходили к общему знаменателю. Спектакль получился. Это я могу сказать сейчас с полной уверенностью. Он точно выстроен, как механизм часов. Когда актёры выполняют рисунок, заданный Андреем, то испытывают огромный драйв.

– В этом спектакле ваш герой Луи Собатье помогает своему другу Жермену Виньону, которого играет Андрей, выпутаться из сложных ситуаций, разобраться с многочисленными любовницами… А в реальной жизни никогда не приходилось «спасать» таким образом брата?

– По жизни мы с братом помогаем друг другу. Это касается творчества, жизненных ситуаций, когда нужно сесть и поговорить. Что касается женщин – у нас разные вкусы. В этих вопросах мы  всегда  шли  параллельно,  у  каждого была своя жизнь.

– Ваш моноспектакль называется «Ветеръ». Раньше он был в репертуаре Александринки. Чем он так близок вам?

– В период придумывания, рождения спектакля со мной случалось много жизненных перипетий. У меня было мало работы в Александринке, и этим спектаклем я хотел показать, какой я актёр, на что способен. Моноспектакль подразумевает, что актёр говорит о наболевшем. Много чего там взято из моей жизни. Я говорю о любви к Петербургу, ненависти, потерях, любви и вере…

– Скажите честно, вас не смущает, что у многих людей при упоминании имени «Илья Носков» до сих пор возникают ассоциации с Эрастом Фандориным из фильма «Азазель»?

– Ещё несколько лет назад это меня смущало. А теперь я понимаю, что эта роль была трамплином в мир кино. Тем более, что это был незабываемый процесс обучения нахождению на съёмочной площадке, да и учителя были гениальные. Только Александр Артёмович Адабашьян и ныне покойный оператор Павел Тимофеевич Лебешев чего стоят!

– Вы снимались в телепроекте «Одна ночь любви». Сразу согласились участвовать?

– Сначала меня пробовали на одну из главных ролей. Но когда я узнал, что есть роль Александра II, попросил попробовать меня. В результате меня утвердили.

– Как вы успеваете и в кино сниматься, и в театре играть?

– Как говорил Шерлок Холмс в исполнении Ливанова, человеческий мозг – это большой чердак, в который люди приносят много хлама, и со временем, когда нужно разместить действительно что-то важное, там уже нет места. Так вот, я в своём чердаке размещаю только то, что мне нужно для жизни и для работы. Что касается переключения, то когда я сажусь в поезд или самолёт, я выключаюсь и перезагружаюсь.

7 стр. «ДД» №29 (12.665), 20 – 26.07.2017