За порогом страха и боли: не терпите домашнее насилие

Марина* уже и не помнила, когда муж в первый раз её ударил. Кажется, она тогда не помыла посуду и он, придя с работы, как бы в шутку, но ощутимо толкнул её в бок. Мол, плохая хозяйка. Потом больше. Лёгкая оплеуха за не вовремя сказанное слово. Подзатыльник, удар в живот, синяк под глазом… Поводом могла стать любая мелочь, даже просто плохое настроение у мужа. Марина терпела: прятала синяки, никому не жаловалась. Тем более что муж каждый раз после избиений просил прощения, дарил подарки и обещал, что такое больше не повторится. Да и сыну какой-никакой нужен отец. Но всё повторялось снова и снова. Последней каплей стал случай, когда муж пришёл с работы пьяный, снова затеял скандал, прижал Марину к стене и начал душить. В этот момент женщина вдруг отчётливо поняла: когда-нибудь муж её убьёт. На следующий день Марина позвонила родителям, которые жили в другом городе и до сих пор ни о чём не знали.

– Мама с папой сразу приехали. Муж был на работе. Родители помогли собрать вещи и отвезли меня с ребёнком к родственникам. Там мы и прятались некоторое время. Муж, конечно, искал меня, хотел вернуть. А потом вроде нашёл другую женщину. Я сняла квартиру, нашла работу, устроила ребёнка в детский сад. Теперь вот думаю, что надо бы разводом заняться. Чтоб уже окончательно всё решить и жить дальше спокойно.

КОГДА МОЛЧАТЬ НЕЛЬЗЯ

Возникает закономерный вопрос: почему Марина так долго ни к кому не обращалась за помощью? Только потому, что верила в обещания мужа? Надеялась на то, что он одумается?

– Да я и не знала, к кому идти со своей бедой, – отвечает сама Марина на этот вопрос. – К соседям стыдно. Родителей неудобно тревожить – взрослая же уже. Позвонила им, когда совсем плохо было. А милиция же, наверное, не занимается семейными разборками. Если только кого-то убьют…

Однако это мнение не совсем соответствует действительности. Как рассказал начальник отделения участковых инспекторов милиции Рыбницкого ОВД, майор милиции Алексей Грицишин, у милиции есть инструменты, которые помогают пресекать случаи домашнего насилия. Например, человек находится в состоянии алкогольного опьянения и дебоширит дома, что создаёт угрозу жизни и здоровью его домочадцев. Тогда, по их заявлению, дебошира определяют в комнату для задержанных при дежурной части Рыбницкого ОВД. А если он делает это регулярно и неоднократно привлекался к ответственности за нарушения в сфере семейно-бытовых отношений, то его ставят на профилактический учёт. То есть работники милиции систематически проводят с ним беседы и мониторят его поведение.

Кроме того, буквально недавно в законодательство вернули статью, которая предусматривает административную ответственность за нанесение побоев или других насильственных действий, причинивших физическую боль. Раньше наказать человека за подобные действия, если они не вызвали кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности, было невозможно. А теперь такая возможность появилась.

– Главное, чтобы члены семьи, испытывающие насилие, не молчали, а звонили в милицию, –подчеркнул Анатолий Грицишин. – Хочу также отметить, что участковые реагируют на каждое заявление. Даже если это просто словесные угрозы и заявление поступило не от пострадавшего, а, например, от его родственника. Но, к сожалению, многие женщины годами терпят побои или психологическое давление, не обращаясь в милицию. Причина тому – люди до последнего верят, что ситуация изменится к лучшему. Это приводит иногда к тяжким последствиям. Например, в Приднестровье был случай, когда жена убила своего мужа за то, что он её постоянно избивал. Часто пострадавшие просто забирают заявление, поскольку агрессор убеждает их в том, что избиения или другое насилие не повторится. В результате он не несёт никакого наказания за свои действия. Но как показывает опыт, спустя какое-то время снова прибегает к насилию.

В МЕСТНЫХ РЕАЛИЯХ

Начальник отделения участковых инспекторов милиции Рыбницкого ОВД также отметил, что чаще всего бытовые конфликты возникают во время совместного распития спиртных напитков. Люди под воздействием алкоголя неправильно воспринимают слова или действия, плюс примешивается фактор ревности и в результате вспыхивает агрессия. Наиболее распространены конфликты, которые вспыхивают между супругами и сожителями, а также взрослыми детьми и родителями.

При этом в последние несколько лет наметилась тенденция к тому, что люди просто не осознают, чем может закончиться их агрессивное поведение. С лёгкостью применяют физическую силу, наносят тяжкие телесные повреждения. Возможно здесь вопрос даже стоит о психологическом настрое всего общества и отдельных его представителей.

В 2019 году Алексей Грицишин вместе с коллегами ездил в Вену на семинар, посвящённый противодействию насилия в семье. Там приднестровских правоохранителей познакомили с положениями соответствующей Конвенции Совета Европы.

– Понимаете, этот документ трудно применить на территории Приднестровья. Поскольку у нас на законодательном уровне не предусмотрены механизмы решения семейно-бытового насилия. Например, в европейских странах в случае домашнего насилия жертва априори права. И агрессор даже обязан уйти из своего собственного жилья, если там живут его жена и дети, в отношении которых он применил насилие. Кроме того, там принята практика выдачи охранного ордера, который выписывает сотрудник правоохранительных органов. Этот документ запрещает агрессору приближаться к жертве в течение определённого времени. И с одной стороны – это возможно эффективные инструменты для противодействия насилию. Но с другой – есть случаи, и я с такими сталкивался, когда люди пытаются использовать статус жертвы для решения каких-то бытовых и имущественных вопросов. При этом комплексная судебно-медицинская экспертиза позднее показывает, что они не подвергались насилию. Поэтому, прежде чем брать опыт других стран в этом вопросе, необходимо соотносить его с приднестровскими реалиями.

ПОМОЩЬ РЯДОМ

Но жители Приднестровья, пострадавшие от семейного насилия, могут обратиться за помощью не только в милицию. В республике в этом направлении действуют также несколько общественных организаций. Это «Женские инициативы», «Взаимодействие», «Виалекс», «Синэргия» и другие. Найти их телефоны можно в поисковиках интернета, соцсетях, на баннерах с социальной рекламой, на подголовниках сидений общественного транспорта. Тут стоит также заметить, что на сайте МВД ПМР есть специальное закреплённое сообщение такого содержания: «Не терпите домашнее насилие! Звоните 102. Центр помощи женщинам 0-800-44-00».

Как рассказала руководитель программы помощи женщинам в кризисной ситуации Центра «Резонанс» Наталья Райлян, чаще всего женщины, попавшие в ситуацию семейно-бытового насилия, подвергаются агрессии со стороны своих интимных партнёров и ближайших родственников. Например, свекровь занимает вторую позицию в списке агрессоров после интимного партнёра женщины.

Насилие может быть разным: физическое, психологическое и экономическое. И во всех случаях специалисты центра «Резонанс» оказывают необходимую помощь. А также ведут социальное сопровождение. То есть обеспечивают пострадавших продуктами питания, средствами гигиены и бытовой химии. Помогают пройти профессиональное обучение на курсах или найти работу. Устраивают детей пострадавших женщин в детские сады. Инициируют решение различных вопросов: здоровья, восстановления документов при необходимости.

При этом основная задача Центра «Резонанс» – это реинтеграция женщины, пострадавшей от насилия, в общество. То есть необходимо не просто вывести её из кризиса и поддерживать некоторое время с различных сторон. А также помочь бенефициаркам Центра стать вновь самостоятельными, обрести уверенность в собственных силах и начать полноценную жизнь без агрессии со стороны близких людей.

Кроме того, Центр «Резонанс» создал шелтер. Это убежище, где женщины при необходимости могут пожить некоторое время. В шелтере Центра могут разместиться 12 взрослых человек и 4 ребёнка до трёх лет. Однако в 2020 году в условиях пандемии из-за карантинных ограничений в убежище проживало 19 человек (13 женщин и 6 детей).

Как такового срока проживания в шелтере Центра «Резонанс» нет. Всё зависит от индивидуальных особенностей ситуации каждой женщины. Однако в среднем женщины и дети живут в социальном убежище около трёх месяцев. Но если есть необходимость, то и год. Либо месяц, если женщина решит покинуть шелтер.

Причём подобных убежищ на территории Приднестровья больше нет. Шелтер Центра «Резонанс» – это уникальное явление для нашей республики, как и вся деятельность организации.

С ОТКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ

По словам эксперта в проблеме домашнего насилия Александра Гончара, в среднем в мире каждая третья или каждая четвёртая женщина имеет опыт домашнего насилия. В Приднестровье, как показывают исследования, 17% женщин в течение последних 12 месяцев испытывали домашнее насилие. Но если учесть известную «спираль умолчания» (социологический термин), то понимаешь, что эта цифра занижена.

При этом пандемия серьёзно усугубила проблему, особенно в период жёстких локдаунов. И не только потому что люди долгое время были заперты в ограниченном пространстве. Сыграло свою роль и значительное падение экономики во всём мире. В результате благосостояние семей ухудшилось, а экономическая зависимость женщин усилилась. Кроме того, женщины вследствие повсеместно распространённого гендерного неравенства были вынуждены нести не только основной груз домашних обязанностей, но и заниматься детьми, получающими образование дистанционно, оставаться с детьми дома из-за закрытых детских садов и так далее.

Война тоже традиционно усугубляет положение женщин, поскольку именно они и их дети составляют большинство беженцев. Здесь запредельно высоки риски сексуального насилия и попадания в ситуацию торговли людьми. Плюс инфляция, потеря традиционного способа зарабатывать – всё это усугубляет проблему домашнего насилия.

Как особо отметил Александр Гончар, в Приднестровье система защиты от домашнего насилия только начинает складываться. С 2019 года в системе МВД действует инструкция по организации деятельности сотрудников органов внутренних дел по пресечению и предупреждению семейно-бытового насилия. И это большой шаг вперёд, поскольку документ чуть ли не единственный, который регламентирует проблему. Но этого явно недостаточно в условиях, когда домашнее насилие не криминализировано, обвинение не переведено в публичную плоскость. А также не установлена серьёзная степень ответственности за домашнее насилие. Кроме того, в Приднестровье не сформирован перечень услуг, которые должны быть предоставлены пострадавшей стороне, нет программ для агрессоров и специальных программ профессиональной подготовки специалистов, не оговорены меры превентивного характера.

– В мире сегодня насчитывается около 150 стран, в которых действует специальное законодательство по проблеме домашнего насилия, – говорит эксперт. – Так почему бы не применить их опыт у нас? Считаю, что в Приднестровье весьма актуален вопрос появления подобного законодательства. И тут важно помнить о том, что совсем не обязательно рассматривать закон как нечто только ограничивающее и предлагающее новые санкции. Это конкретная ответственность, признание акта домашнего насилия преступлением, регламентация ответа на проблему и социальные гарантии пострадавшим. А также огромные возможности в плане профилактики. Взять хотя бы институт охранного ордера – крайне эффективная мера, позволившая спасти тысячи жизней во всём мире.

Аспектов и нюансов очень много. И да – весь этот комплекс мер не гарантирует, что завтра проблема исчезнет. Но в наших силах сделать ещё очень много того, чтобы общество не «закрывало глаза» на случаи домашнего насилия. Чтобы люди, попавшие в подобную ситуацию, понимали, что они не один на один с проблемой и могут рассчитывать на помощь. Чтобы агрессоры понимали степень ответственности. И чтобы система давала достойный и эффективный ответ на подобные вызовы.

*По этическим причинам имя изменено.