ЗУБАСТОЕ ДОБРО

ЗУБАСТОЕ ДОБРО

22.12.2017 00.05

«Мне один знакомый сказал: «Я твою книжку про Дядю Фёдора ненавижу. Я читал её дочери 11 раз. Дочка заставляла…» – хвастается Успенский. «Папа» Дяди Фёдора и кота Матроскина, Чебурашки и крокодила Гены, следователей Колобков и уймы других мультяшных персонажей искренне считает такие фразы комплиментом. 22 декабря Эдуарду Успенскому – великому и скандальному – исполняется 80 лет.

Вот что рассказал о знаменитом детском писателе украинский еженедельник «Телескоп».

Кто-то называет его «самым добрым детским писателем». А кто-то – «человеком с зубами»: дескать, он способен выгрызть своё у кого угодно…

Студента МАИ Успенского, писавшего сценки для театра миниатюр, заметили даже в министерстве культуры и… предложили будущему авиаинженеру писать фельетоны для эстрады.

– За каждый платили четыре стипендии – огромные деньги! Чтобы не потерять их, я научился, как мы говорили, делать на странице четыре смеха. Кто угодно может прочесть – и зал смеётся. Это умение потом пригодилось мне в детских книжках, – умилённо вспоминает юность Эдуард Николаевич.

Впрочем, прежде чем применить своё чувство юмора в детских книжках, Эдуарду пришлось здорово поскандалить: его произведения для маленьких отказывались печатать. Помыкавшись по издательствам и обзаведясь «врагами» в лице Сергея Михалкова и Агнии Барто, не желавших принимать его в Союз писателей, Эдик придумал хитрый ход:

– Я выступал как юморист, у меня выходили книжки, написанные совместно с Аркановым. А вот мои детские вещи печатать не хотели. Поэтому однажды я взял да и бросил писать юмор. Мне звонили из редакций: «Эдик, дай рассказик!» – «Я уже не пишу». – «А что ты пишешь?» – «Детские стихи!» – «Ну… Неси их нам!» В те годы юмор был под запретом, и детские стихи шли как его суррогат. В один год меня стали печатать в «Литературной газете» и передавать в «Добром утре». Так, не издав ни одной детской книжки, я стал знаменитым детским писателем.

Известность, однако, не спасала от цензоров. Книгу «Крокодил Гена и его друзья», сделавшую Успенского знаменитым, поначалу просто зарубили. Редакторам Детгиза не понравилось, что крокодил Гена повесил объявление: «Ищу друзей». «Так бывает только на Западе! В СССР друзей ищут в коллективе!» – возмущались чиновники.

Были и другие претензии: в Чебурашке не было ничего пионерского, Шапокляк казалась цензорам насмешкой над интеллигенцией… «Гену» спасла случайность. «Книжку каким-то образом дали на иллюстрацию одному художнику. Он был средний художник, зато большой начальник. Он-то и спас Чебурашку», – вспоминает Успенский.

С книгой «Дядя Фёдор, пёс и кот» тоже не всё получилось гладко. Цензоры потребовали убрать слова Шарика: «Мясо надо в магазине покупать, там костей больше!» и ещё три фразы. Успенский упёрся. Разругавшись с цензорами, он дошёл до директора издательства Пешеходовой. «Эта мудрая женщина посмотрела на меня (выглядел я очень скандально), потом на правки и сказала: «Вычеркните любые две». Я вычеркнул то, что было не особенно дорого. А «кости» остались».

После эпопеи с «Простоквашино» Успенский решил: стоять до последней буквы! Скандалиста в издательствах уже знали, а потому отказывались брать его книжки в работу. Писатель жил на гонорары, полученные за снятые по его произведениям мультфильмы и пьесы.

– Был такой вот парадокс: фамилию Успенский знали все, а мне порой не хватало денег на самое необходимое. Однажды я обратился к власти с просьбой: дайте мне любую студию мультфильмов – я сделаю её самой популярной в стране! Потом мне пересказали, как проходило совещание ЦК по поводу моей просьбы. Кто-то сказал: «Все уезжают на Запад, а этот рвётся в работу, надо дать ему студию». Но ему ответили, что со мной нельзя иметь дело, потому что я неуправляемый. В результате мне предложили должность на телевидении. Пришлось согласиться.

Впрочем, не зря, видимо, Эдуард Николаевич научился отстаивать, настаивать и не сдаваться. Ему по сей день приносят мешки писем: «Спасибо вам за ваши книжки, мой ребёнок по ним научился читать!»

Но самое любимое письмо пришло к Эдуарду Николаевичу лет тридцать назад: «Дорогой писатель Успенский! Давайте с вами переписываться, пока вы не умрёте от старости», – писал некий мальчуган. Перечитывая послание, Успенский смеётся. Переспорить старость – что может быть проще для того, кто переспорил систему?

 7 стр. «ДД» №51 (12.687), 21 – 27.12.2017