Другая жизнь

В. НИКИТИНА

– Правнучку мою видела? – тётя Маша ласково улыбается малышке в розовых ползунах, которая смотрит с большой фотографии. – Смотри, какие щёчки! Прямо так бы и зацеловала… А я уж боялась и не дожить до этой радости. Всё-таки возраст уже… Да и здоровье у меня – сама знаешь какое…

 Да, здоровье у тёти Маши и в самом деле оставляет желать лучшего. Оно и понятно почему. Чуть ли не с 16-ти лет вкалывала она на стройках.

Жалобы на старость – это так, к слову. Потому что выглядит тётя Маша на зависть своим сверстницам очень даже хорошо.  А деловитость её – притча во языцех. Потому что с раннего утра и до позднего вечера крутится тётя Маша то во дворе, то в доме. То в летней кухне… И огород у неё, и виноградник, и хозяйственный двор…

Правда, из года в год клянется тётя Маша не заводиться больше с хозяйством, бросить всё к чёртовой бабушке и отдыхать в своё удовольствие. Но как только наступает новая весна, покупает рассаду, достаёт припасённые заранее коробочки с семенами, сажает на яйца квочку…

– Ну, не могу я без этого, – вздыхает она. – С ума сойду без дела по дому слоняться. А так хоть и устаю, конечно, от работы. Но как гляну вечером в огород на свои огурчики-помидорчики – душа радуется. А если плохо на душе, сяду возле своих курочек, послушаю, как они квохчут, пожалуюсь им – на сердце легче.

Иногда и со мной делится тётя Маша тем, что на сердце у неё лежит – тревожит или радует. И, увы, тревог у неё почему-то получается больше, чем радостей. Впрочем, это я сама заметила – тётя Маша не жалуется, просто по-соседски рассказывает о своём житие-бытие:

– Пенсии на всё про всё с трудом хватает. Ведь буквально всё день ото дня только дорожает: услуги, продукты, корма… Скоро на рынок ходить будем как на экскурсию – поглядел и домой. Сахар, например, уже почти доллар стоит. Правда, я ещё весной это предвидела – потихоньку сделала небольшой запасец. Иначе виноград бы просто-напросто пропал… А нынче замечательный. Так что немного вина я-таки сделаю – чисто для гостей.

Гостям, долгожданным и нежданным, тётя Маша всегда рада. И всегда поставит на стол угощение – то, что есть, и от души. А потом ещё с собой даст – чтобы гость своих домочадцев мог угостить. И в гостеприимный её дом всегда кто-нибудь да заглянет – одиночество тётю Машу не мучает. Но вот чего ей всё же не хватает, так это общения со своими любимицами – внучками.

– Люблю подарки делать – признаётся тётя Маша. – И раньше всегда что-то припасала на случай, если, например, кто из них в гости заглянет. Теперь же не накупишься – не те времена. Да и выросли девочки мои, редко уже ко мне заходить стали. Я, конечно, понимаю: у них свои дела важные. У старшей ребёнок маленький – лапочка моя ненаглядная. Младшая – учится и работает, у неё тоже времени свободного в обрез. А я по ним так скучаю! Только напоминать о себе лишний раз стесняюсь – придут, а мне дать нечего…

Живёт тётя Маша одна – вдовствует. Больше года уж прошло после похорон, а она всё по ночам плачет – тоскует. И сама удивляется:

– Думала когда-то, что так надоели мы друг другу за сорок-то с лишним лет… Бывало, и ссорились, и кричали друг на друга… А как ушёл он, так я себя сиротой почувствовала. Иногда зайду в комнату, где его портрет висит, и радуюсь, что хоть посмотреть на своего Ванечку могу. В молодости такой любви не было…

Вот и все стариковские радости: хлопоты по хозяйству, редкие встречи с близкими, воспоминания. Хорошо ещё, если здоровье более-менее.

– Теть Маш, может, съездите куда, разнообразия ради, отдохнёте, – предлагаю я.

– Да что ты, – машет рукой соседка. – Мы ж не на западе живём. Это там человек выходит на пенсию и начинает жить в своё удовольствие. Для себя, то есть: отправляется в путешествия, начинает в клубы ихние ходить,  на концерты, учится писать картины… А у нас, дочка, другая жизнь.

Но разве это – жизнь?